Драцена окаймленная. (DRACAENA MARGINATA)

У нормальных цветоводов как? Примерно так: обильный полив плюс опрыскивание равно безупречная драцена. А у меня как? А так: фигос под нос, дорогая, запей холодной водой все рекомендации! Как только цветы попадают в мою коллекцию, у них тут же обнаруживается характер, причем наипротивнейший! Драцене все было плохо: и обильный полив, и необильный, и регулярное опрыскивание, и пересадка, и витамины, и минералы. Кончики сохли, так что в искренности «фе» можно было не сомневаться. Мы измывались друг над другом почти год. За это время драцена заработала плюс сто по шкале капризности, я – минус двести по количеству дохлых нервных клеток. Если бы эта зеленая тварь в тот момент заявила мультяшное «Дереву – рыбный суп!», я, обессиленная, помчалась бы варить уху. Мои страдания закончились в тот день, когда сестре подарили такую же драцену. Сестричка поставила ее в угол и благополучно забыла. Дерево цеплялось за жизнь, причем так удачно, что… Хоть бы один сухой кончик или загнивший листик! Я прозрела и поняла, что если не перестану потакать цветку, он будет окаймлять мою могилку. Война была выиграна. Теперь поливаю, когда вспомню, опрыскиваю, когда напьюсь, и пересаживаю… НИКОГДА!!!

Эухарис. (EUCHARIS)

Что такое хроническая форма цветоводства? Это когда по весне вместо того, чтобы критически осматривать проходящих самок-соперниц и утешаться злобным «Ишь, вырядилась, кикимора кривоногая!», пялишься на окна и расстраиваешься – и у этих все цветет! И у тех, кривоногих, наверное, тоже. А что мне, язве, делать? Срочно обзаводиться цветущими «антибиотиками»! Благо, разжиться ими в марте можно на халяву. Вобщем, выменяла я детку спатифиллума на луковицу эухариса. «Не зацветает только у безруких!» – авторитетно заверили меня. Жаль, не добавили уточняющее «идиоток». Потому как руки у меня были, но к ним еще и мозги должны прилагаться. Какой черт меня дернул свериться с книгой? (За этот мудрый поступок рогатому, наверное, повышение по службе перепало.) Там какой-то мудак-англичанин советовал: «Если выращиваете эухарис из луковицы сами, а не купили его в магазине, то высадите луковицу поздней весной или осенью и держите в теплом месте, пока не прорастет». В календаре значилось 5 марта и на позднюю весну, а уж тем более осень это не походило. Что бы решила умная женщина? Правильно, наплевать на советы! А что решает неопытный цветовод? Мариновать несчастную луковицу до поздней весны! Н-да, в стакане с водой… Рано злорадствуете, уважаемые знатоки флоры! У идиоток получается все! Сгнить целиком луковица не успела, и после вопящего «SOS» была, наконец, посажена. И цветет, как миленькая, три раза в год! Выкусите…

Спатифиллум. (SPATHIPHYLLUM)

Дамское сердце было сражено первым же попавшимся экземпляром, сигнализирующим в общей зеленой толпе белыми свечами с желтым огоньком. Аорта разорвалась, здравый смысл заткнулся, а пальцы отсчитали требуемую сумму. Выбирала с трепетом, рассчитывая на три нераспустившихся соцветия. Домой несла, как сумку с миллионом. По квартире несколько дней ходила кругами, как акула, проверяя, не зажглись ли «свечи». Свечи не зажглись, они просто сдохли, все до единой. Не выдержали моей пылкой любви. Я тоже едва не сдохла от такого предательства. Срочно рванула в магазин за подкормкой и всякими там живительными удобрениями. С минуту сомневалась, кого отпаивать: меня или цветок. Налила обоим. Себе – 50 грамм коньяку, спатифиллуму – колпачок удобрения. Мне помогло, ему – не очень. Еще раз убедившись в мужском непостоянстве, я взбесилась и поступила с зеленым изменником по-женски: плюнула на плешь ему и послала у лешему. Целый год цветок отвоевывал звание фаворита. Я простила, когда летом он зажегся пятью белоснежными свечами…

Зантедеския эфиопская. (ZANTEDESCHIA AETHIOPICA)

Представьте себе, что Вы в конец измучены мечтами о 30-каратном брюлике, но идиота с табличкой «Ищу прекрасные ручки для моего толстого кошелька» на горизонте не видно, а собственных сбережений хватает только на пошлую дешевую бижутерию. И вот идете Вы вся такая распрекрасная, но без брюлика (отчего и морщин уже прибавилось, и лишних килограммов на попе – что ж за жизнь поганая, ё-моё!), и вдруг… Нет, не идиот с табличкой, а тот самый 30-каратный красавец по цене бижутерии. Представили? Тогда Вы меня поймете. Потому что грезить об эфиопской роскоши, которая в простонародье называется совершенно неизысканно – кала, и не иметь эту самую роскошь из-за драконовских цен на взрослые экземпляры (можно подумать, их прямо из Эфиопии и привозят!) – это, согласитесь, повод и для морщин, и для целлюлита! И вот иду я вся такая разнесчастная, а у дороги – чудная бабуля-фея, которая продает калу за символические 3 (три!) тысячи белорусских рубликов. Состояние эйфории длилось несколько недель. Оргазм случился через несколько месяцев, когда в середине января (!) моя эфиопская неженка зацвела. Теперь у нее самый дорогой горшок и тысяча и один повод для заносчивости. Этой девочке позволительно все!

Асплениум. (ASPLENIUM)

Папоротниками мы с сестрой разжились одновременно, приобретя по дешевке два милипиздрических экземпляра. Долго торговались, кому какой достанется. Поскольку приобретения оплачивала я, о чем было бестактно напомнено сестричке, монетку с орлом и решкой кидать не пришлось. Моя зависть прищурилась и цепким взглядом определила, который из асплениумов станет расти как на дрожжах, разрывая землю зеленой жаждой жизни. Экземпляр был обречен.
Транспортировочный шок у моего ненаглядного приобретения явно затягивался. В то время как у сестры из горшка призывно торчали длинные блестящие листья, в моей посудине упрямо скрючивались узкие спиральки. «Длина листа достигает 60 сантиметров», – вычитала я в книге и устроила зеленой детке разбор полетов.
– Где обещанные 60 см? – махала я перед цветком раскрытой книгой. – Где, я тебя спрашиваю?! Знаешь, драгоценный ты мой, в этом доме напряженка с горшками. А претендентов на керамику более чем достаточно. Делай соответствующие выводы! Выпустишь еще хоть один бракованный лист – выброшу на фиг. У меня это быстро!
Для пущего эффекта я еще и дверью хлопнула. Асплениум оказался понятливым малым. Листья расправились и раздались в ширь. Еще чуть-чуть – и дотянут до 70 см. Не меньше. А куда ж им деваться-то?..